16 мая: эссе этого дня - 16 Мая 2009

Главная » Литературный Ежедневник » » 16 мая: эссе этого дня

10:27 16 мая: эссе этого дня
Он ещё не знает, что делать с этой нитью, которая тянется сквозь мишуру большого города, по просёлкам дорог, через его фантазии, через привычку собственного «я». Нить Ариадны? Не путайте. Никакой женщины, желающей ему свободы, он не встречал. Никто не вручал ему шерстяной клубок и уж точно не вязал носки. Один, всё время один, в грустнейшую одиночку находил себя обмотанным обстоятельствами, словно куколка нерешённым при неразрешимых мечтах. Множество идей крутилось в его голове, не соотносясь с предметом своих чаяний, как крутятся пластинки с чужими, звучными голосами. О чувствах и говорить нечего. То он чувствовал себя солидарным с автором монолога «Закат Европы», в той её части, где Шпенглер на протяжении многих лет отписывал друзьям, что книга вот-вот кончена, хотя он и не начинал её вовсе; то садился писать «прощальную повесть» Гоголя; то сам принимался что-нибудь прочесть, но путался, опять же, в собственных мыслях. Всё ненаписанное в мире, один только воздух представлений — было его рукописями. Он мог бы составить собрание сочинений из авторов тех произведений, каковыми себя представлял в свободной от реальности и какой бы то ни было формальности жизни. Вы меня понимаете? И случалось, что эта нить, её уже можно назвать повествовательной, терялась в нём самом. После того как он прозревал судьбу в вечернем анклаве, укрывшись светом настольной лампы, перед великолепным эскизом ночи, что, казалось, приблизили его к тайне собственной судьбы на расстояние одной недописанной фразы… После этого… «Распахиваются окна, открываются двери души твоей! Неведомая сила не проходит мимо. Тонкие прохладные пальцы разглаживают чистый лист. Все стражники легкомысленно спят. Спускаясь с небес ночным опрометчивым мотыльком, жизнь настоящая летит на твой приворотный, одиночный маяк». Ещё полный идей… но уже не хватает чего-то конкретного, какого-то пустяка сущего. «Напишу вот это и вот это» — молниеносно составлен план на месяц вперёд — и такая радость внутри него, что изображается целым миром, входит всферы мировой гармонии через всё, чтобы не написал он в будущем. Изрядная стопка чистой бумаги с угла убедительно заявляет о серьёзности его намерений. Метания по комнате, холодный кофе без конца, ещё одна сигаретка для разгона… И вот… светает. А идеи всё ещё грандиозны, грандиозны, значительны. Но танцуют они абракадабру. Невозможно уразуметь их за несколько часов работы. Невозможно ни за целую ночь, ни за неделю. Нужна вечность. Озноб, молниеносность мысли, трепет — все признаки вдохновения колобродят в безопытной душе его. Падая ниц в подушку, главная встреча по понятным причинам откладывается до завтра. Последний вздох невыразимого, невысказанного. Счастливый, он позволяет себе расслабиться. Нет, он гений. Право же, гений невразумительной рефлексии. Усни, и лучше не просыпайся боле, счастливец. Если бы кокон верил, как это делаем мы, что когда-нибудь он станет бабочкой, скажите, как бы он перестал быть коконом. Сухой остаток феерически проведённой ночи, словно вздох без тела, обрывок разговора без собеседника, непронумерованная страница даже не зачатой книги — остаётся лежать запиской от заскочившего на минутку вдохновения, лежать, ссыхаться и покрываться пылью на письменном столе. Завтра, ты подошьёшь очередное стихотворение в папочку и закинешь под кровать. Ведь ты ничего ещё не написал из привидевшегося тебе счастья. Ты только грезишь… 1717 — ВОЛЬТЕР помещён в Бастилию за сатиру на регента, герцога Орлеанского. 1864 — сенат выносит приговор Н. Г. ЧЕРНЫШЕВСКОМУ — 7 лет каторги. До вынесения приговора Чернышевский два года провёл в тюрьме, где был написан злополучный роман «Что делать?». 1887 — родился Игорь СЕВЕРЯНИН, основоположник эгофутуризма, провозглашённый в 1918 «королём поэтов». Состязался он на этом «поприще» с Маяковским и Есениным, которые по легенде подтасовали итоги голосования. Дело было в том, что первому было положено только звание. Второму и третьему месту в качестве утешительного приза полагалось денежное вознаграждение. Маяковский с Есениным предпочли деньги. Впрочем, третье место досталось Каменскому. Возможно, что он был кому-то должен. Или ему должны. Одним словом, легенда. Теперь после жизни… на могиле Северянина в Таллинне было выбито двустишие: «Как хороши, как свежи будут розы, моей страной мне брошенные в гроб!» Тоже своего рода эпитафия. 1934 — выдан ордер на первый «арест-обыск» поэта Осипа МАНДЕЛЬШТАМА. Мы живём, под собою не чуя страны, Наши речи за десять шагов не слышны, А где хватит на полразговорца, Там припомнят кремлевского горца. Его толстые пальцы, как черви, жирны, А слова, как пудовые гири, верны. Тараканьи смеются глазища, И сияют его голенища. А вокруг него сброд тонкошеих вождей, Он играет услугами полулюдей. Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет, Он один лишь бабачит и тычет. Как подкову дарит за указом указ — Кому в пах, кому в лоб, кому в бровь, кому в глаз. Что ни казнь у него, то малина И широкая грудь осетина. В ночь с 16 на 17 мая трое сотрудников ОГПУ — ГЕРАСИМОВ, ВЕПРИНЦЕВ и ЗАБЛОВСКИЙ — арестуют поэта в его московской квартире (Нащокинский переулок, дом 5, квартира 26). На допросе поэт признает, что является автором предъявленных ему стихов. 27 мая следствие будет завершено, и в отсутствие подсудимого Особое совещание при Коллегии ОГПУ постановит: «Мандельштама… выслать в г. Чердынь сроком на три года». После попытки поэта покончить с собой дело будет пересмотрено, поэт окажется в Воронеже. Через четыре года Мандельштам будет арестован вторично, и 27 декабря 1938 умрёт в пересыльном лагере недалеко от Владивостока. 1939 — в Переделкине арестован русский писатель Исаак БАБЕЛЬ. 1967 — А.И. СОЛЖЕНИЦЫН передаёт в технический секретариат письмо VI съезду Союза советских писателей, в котором обличает разгул цензуры. http://antology.igrunov.ru/authors/solzh/letter-to-wrighters.html (текст письма) 1972 — поэту Иосифу БРОДСКОМУ предписывается покинуть СССР. Между ОВИРом и Бродским проходит телефонная дискуссия по поводу даты отъезда. Договорились, что — «Четвертое июня — последнее число». А началось всё 10 мая, когда Броскому позвонили из… ОВИРа. — Иосиф Александрович, это звонят из ОВИРа. — Да? Очень интересно. — Ну вот, теперь вы знаете, откуда звонят. Не могли бы вы к нам сегодня зайти? Вежливость! Я им отвечаю: — Вы знаете, я зашёл бы, но вся история заключается в том, что у меня сегодня масса дел. И я не освобожусь раньше шести часов. — Ну заходите в шесть, когда освободитесь. Мы вас подождем. — И это при том, что ОВИР закрывается не то в четыре, не то в пять! Это, как я уже говорил, пятница, шесть или семь часов вечера. В понедельник утром раздаётся телефонный звонок «Иосиф Александрович, мы рассмотрели ваше заявление на выезд в Израиль. По нему принято благоприятное решение. Зайдите оформить документы на выезд и принесите свой паспорт». …а уже в среду мне были выданы все бумаги. И я должен был поставить визы и выматываться. Но тут я стал упираться: — Нет, не могу, у меня дел много, вот архив должен привести в порядок… — Да какой там архив? — Я понимаю, что весь мой архив у вас, но тем не менее… И вообще, 24 мая мой день рождения, я хочу его отметить с родителями. — Какая же ваша дата? — Ну где-нибудь в конце августа, во второй половине сентября... — Нет, это исключено! — Ну хотя бы в середине июля! Раньше я никак не смогу. Они отвечают: — Четвертое июня — последнее число. А это, представьте себе, 15 или 16 мая! Я говорю: — А в противном случае? — Не забывайте, что вы уже сдали свой паспорт. Без паспорта житье у вас будет очень трудное… По книге Соломона ВОЛКОВА «Диалоги с Иосифом Бродским» http://lib.ru/BRODSKIJ/wolkow.txt Проснувшись поздно, готовлю завтрак с больной головой и в кромешном безмыслии. Гора невымытой со вчера посуды и несколько неотложных дел стоят преградой грандиозным творческим планам. Хотелось бы плюнуть на всё, но осуждён на бездействие по крайней мере до этого вечера. Мог бы плюнуть, но один только взгляд в сторону письменного стола и всё существо содрогается в первородном ужасе. О, как этот автор во мне отвратителен в своей изначальной, корневой бездарности. Он произошёл от чучела гомосапиенса, вымершего пару сотен лет назад. Что он может? Может скулить, плакать, рычать, надрываться. Но и это только в мечтах своих… Он безропотен как христианин. Он надменен как обыватель. И самое мелкое, он умрёт живым. Да, умрёт, ещё будучи живым. Вот ещё жив и вот уже умер — без всякого перехода, без особой черты, границы. Он обыкновенный неудачник и его удел повседневность. Пиши, пиши свой хронограф, свой дневничок, питаясь мертвечиной истории, где всё ложь, кроме того, что это ложь твоей следующей мёртвой правды. P.S. Если перед ошибками Ты замыкаешь вход, Ты забываешь об истине, Как же она войдет? Р. Тагор
Категория: СОБЫТИЯ \| Просмотров: 495