Утро… рассеяно… вместо сахара насыпал в чашку молотого кофе. Шёл по улице, задыхаясь от воздуха. Когда глянул на часы (тринадцать часов тридцать три минуты), из туннеля рассерженной фурией, с пронзительным гудком и ужас растирающий в пыль скрежетом грянул поезд метро. Фах… ещё гудок, тормоз, напряжённое пережидание, остановка. Мелькнувший в кабине машинист, сидящий в форме манекена, едва ли заметен. Он не только машинист, он ещё и эмоция, импульс, что в одиночку выводит из небытия трансформер не примечаемых до времени, но в том же порядке исчисляемых обстоятельств. Он во главе потока, по стечению которого горожане совершают свои маленькие безвкусные делишки. В его профессии есть таинство — взгляд на вещи, не свойственный обычным людям. У него иная психология, выражаемая в каком-нибудь смехоподобном сленге, типа «прикольно». Или так… Например, как у хирургов, которые, столпившись в изголовье готового к операции больного в стерильном амплуа, подняв дрессированный скальпель, произносят заклинание: «Ну что, господа, займёмся расчленёнкой?» За отсутствием мимики (белая повязка на лице) шутка кажется зловещей… но в их сознании — это вовсе не шутка, это инструмент в руках мастера. Эмоциональный жест пианиста, который, прежде чем взять в руки рояль, обмирает над клавишами, его губы едва раскрываются для выдоха: «фах».

Нет, здесь должно быть что-то более мягкое, нарицательное и в то же время неизмеримо своё, непонятное тем, кто живёт наверху. Странно, что мы ничего не знаем об ... Читать дальше »

по старому стилю 22 февраля
 
На Маврикия грачи прилетают. Как зима ни злится, всё весне покорится.
 
В этот день ели «чёрную уху» — суп, где мясо варилось в огуречном рассоле с примесью разных пряностей и кореньев.