 Мусоросборник… это таки гадкие стишата. Строчки-примочки… Была двадцать лет назад у меня кликуха ― «мутный», братва поймёт… А ещё, а у меня, ― сказал мишка, ― вот, как вам дам всем, больно… Короче, был у меня и друг ― художник. Как-то блядствуя с женой (моей же!), сказал: был он дворником, так дворником на всю жизнь и останется. А ещё короче ― мусорщик… так уж досталось мне имечко после «мутного»… Одно к одному… Люблю вас всех… чес слово. Страна выбирает выборы… Кого и как выбирать… Сейчас обсуждают в твиттере. Я ставлю на куськину мать. Я ставлю на партию фиги, карманный такой экземпляр… Пятьсот человек для интриги из новых купцов и бояр. Я ожил Варравой, соседом и не выездным алкашом. С моим беззастенчивым бредом считается сам управдом. За НЭП, за безмозглое времечко,
...
читать дальше »
 Любовь образует провалы в памяти о причинённой боли. Пожалуй, это единственное её свойство ― подавление воли. Затем следуют коматозные ингредиенты, такие как ― сломанные о коробок спички, обнаруженные в квартале от поцелуя как на другой страничке романа какого-нибудь буржуя, в окончание мира спевшего аллилуя. Затем следуют Сирано и Басё. То есть, смеющиеся над нами. Посчитайте, скорее же, ложью всё, что со временем затемняет память. Любовь состоит из множества квантов. В народе называемых проще ― фотоны. Я и сам удивляюсь, как красным бантом на мне можно оставить одни кальсоны. Это какая-то химия энцефалопатии, действующая по наитию… неужели и мне угрожает апатия и приход к несанкционированному распитию… столь же зачётному, как соитие?
 Каждое утро я возвращаюсь в «себя» — тело с кривым позвоночником и припухшими веками. Мир странно приветствует, в орган трубя моего горла, словно это лучшая встреча австралопитеков. Мы оба с ним древние полостные Атманы… такие же древние, как игры в дубовые кости… ну, или как шахматы. Моему воображению, согласно условиям проектной мощности, Мир определил ропот духа, с
...
читать дальше »
Он исподлобья взглянул на Зою, собирающую вещи. Как можно доверять женщине? С какой стати? Повёлся, запал на пухленькие губки с парой ассиметричных засечек; размечтался, повторяя ладонью крутую линию бедра, на которой пальцы замирали предчувствием сакрального (эх) танца; приклонил голову на грудь с чудесным орнаментом… теперь уже неважно. Упёрся попой в подоконник и на груди завязал руки узлом. Исподлобья приметил свои мохнатые брови. Удивился. Но вернулся к тому, зачем он здесь: наблюдать в доверчивой своей душе за мерцающим напоследок фантомом зоиной прелести. Замшевые кеды, узкие брюки, футболка, вобравшая в себя слишком много воздуха, но так и не вместившая сосков. А эти малиновые губы, щебечущие в его адрес несусветную чушь: довёл, пренебрёг, эгоист. Никакого открытия эта женщина в нём не совершила. Вот и не было никакой любви. Совсем ничего. Ничегошеньки. Вспомнить бы себя маленьким и расплакаться. Кстати, о памяти. Теперь потребуется много свободного места… — Да пош
...
читать дальше »
 Раньше это было мечтой
прозой, стихами, сумраком,
сигаретой на кончике сна…
Было словом, предательством…
долгожданным, усталым, другим…
звонким, нудным, судьбой и без дна.
Всё когда-то было тобой…
Хорошо ли им было тобой?
Всё когда-нибудь было мечтой.
Или лучше мечтой, прозой, стихами
сигаретой в ночи оставаться…
шляться всем в одиночку? Молчи…
Не обещай нам ни слова.
У стихов нет такого —
говорить словами без губ.
Сердце медлит, на выдохе вдох…
А за каждою буковкой мелкий подвох.
В голове начинается переполох.
Сущий птичий переполох.
Потому-то стихами важнее
говорить, чем словами. Нежнее
и прозрачнее каждая точка…
Впрочем, что я сказал тебе, строчка?
 А помнишь, ты была со мной чуть раньше… до нашего рождения? Слова для нас тогда не значили обиды и радостной не приносили фальши… От мира не болела голова. По ощущенью ― в облаке, по сути мы были богом, лук и тетива, точнее напряжением планиды, в чьей амальгаме философской ртути вдруг возникают образ и молва. Природа отражается сперва её души. Так странно наизнанку увидеть мир, не прерывая пенья. Хотя, быть может, ты не помнишь лба горячего, как ангельское зренье. Неважно… память ― меньше ощущенья, которое Лауру и Петрарку запомнило как есть ― без дураков. И к нам вернётся всё в одно мгновенье, до нашего рождения полов. Где взявшись не руками, а улыбкой мы полночь расправляем самобранку, и вдоль груди, конечно очень зыбкой, скользит ладонь к начертанной планиде <
...
читать дальше »
 Мне холодно… мне чутко холодно… Мысль разбежалась, как ослабла. Не телу холодно и голодно… душа озябла. Озябла, милая. Соскучилась. С ногами завернулась в кресло. Жизнь обронила, как измучалась… или воскресла.
<<< предыдущая страница
следующая страница >>>
 Из полостей моих пустых основ
проглядывает ось земная,
как кости похудевших в лагерях,
врасплох захваченных необратимой болью…
их на расстрел ведут, а на меня
насаживают колесо сансары
и время крутится день ото дня,
скрипя раздавленным сочком гитары.
Скрипя дверьми, проёмами окон…
За ноткой полуночных разговоров
мышь не проскочит, не оставив звука
в бумажных разворотах колбасы,
хозяевами брошенной отравы…
А впрочем, жизнь уже давно во славу
целует их в мышиные носы…
<<< предыдущая страница
следующая страниц
...
читать дальше »
Что вы ждёте от стихов?
Или что от них не ждёте?
Полость сна, тетрадка, ноты…
нет достойных образцов…
Тёплой стужи, грубой кожи?
Однозначно не похожи.
Хороши… нехороши…
нет ни тела, ни души.
Только звук летящий мимо…
тишиной неополимой.
 Ни у кого не будет прошлого… такого, как сегодня было. Не будет рок-н-ролла пошлого, жевательных Ротфронт постилок… И Элвис Пресли с Красной Пресни с загаром пепси, которому хватает пенсии на анорексию, не станет по ночам с гитарою либидо воскрешать старушек. Он, озарённый прошлой славою, танцует в саване веснушек. <<< предыдущая страница
следующая страница >>> |
