 Я стесал и разложил свои мысли на гранулы.
Понятное дело, предварительно заморозив.
Храню в холодильнике за караулом
котлет по-фински и прочего снадобья
оживления.
Утром, взяв на кончике ложечки,
искушаю организм чаяньем воскресения.
Мог бы обойтись буддийской улыбкой разбуженного,
ломтиком сыра, стаканом крепкого чая…
Дело не в том, что я не в поиске
лёгких путей и не готов под рифму
«розы-слёзы» сплясать гопака.
Всегда пожалуйста нимфу на лимфу
натянуть антитезой мотылька ярости,
одолевая времени шалости.
Но …из пакетиков Шамбалы
мои мысли как в воду глянули.
В омут канули декларации метапреамбулы
гранулы,
растворившиеся в бесконечностях чая фабулы.
 Сегодня вспомнилось, как мы спорили лет двадцать назад о превосходстве числа книг над метущимся в поисках разума населением. Это грандиозное несоответствие, с которым даже бегло познакомиться не хватает никакого времени, мы рассматривали в категориях желаемого и действительного. Нам обоим тогда было под тридцать. Мы были начитаны «советской» и «зарубежной» литературой и уже начинали подозревать о существовании текста, как такового. Не было интернета, но были библиотеки, как пух в подушки для больной головы набитые классиками и сослагательным наклонением. Ты отстаивал точку зрения не первой (и даже не второй!) необходимости бесконечно интерпретировать реальность, прекрасно изложенную в православной транскрипции. Мне ничего не оставалось как бы возразить по существу. Библии не читал я. Но был не прочь написать ещё парочку ненужных, с горней точки зрения, кни
...
читать дальше »
 Мои мысли ― как строки,
написанные незнакомыми, непонятными мне людьми…
которые рифмуют их с розами и занозами,
поднятой бровью ― горчичной (причинной) любовью…
уподобляя статическому многословью.
Чувствуешь в атмосфере лёгкий атом озона ―
искорка периода кайнозона?
Тело расправляется, расплетается в линию горизонта,
куда жирно падает напитавшийся кровью закат
оставляя следы оголтелых мурашек
на тёплых спинках букашек.
Замертво.
Тягостно.
Если бы кровь не была солёной…
Избегай банальной метаморфозы.
Столпотворенье.
Иди, не оглядывайся…
 Если на протяжении многих лет я пытаюсь начать [как автор] одну книгу… И это случается ни единожды образно, а происходит на правах подобия ― перманентно [пока мир находится в постоянном поиске автора], периодами радостных приливов узнавания и на отливах сомнений, вплоть до отчаянья. Так что в итоге моё вдохновение оказывается погребено под кипой рукописных инсинуаций, в которых начала (чит. как мочало) накладываются одно на другое… и все они принадлежат никем ещё ненаписанной книге. Понятно, что моя книга не может быть исполнена кем-то иным. Окажется ли она понятна, в силу предопределённости личного опыта? ― Вопрос подлинности. Речь идёт не столь о содержании, как о форме… о её размытости… дезигнате (предмете, обозначаемом привычным словесным знаком, который в совокупной целостности (на самом деле) может быть и чем-то ещё). Можно взять по аналогии од
...
читать дальше »
 В мае до осени далеко.
Ветер ― играющий в салки.
Время ― нырнувшее в речку. Легко
вспомнилось лето — не жалко!
Вспомнились зелень и тень абордаж,
кислый-прекислый крыжовник…
ласточек синего неба витраж…
тучной крапивы половник.
К платью из ситца налипший рассвет,
ночи прозрачная штора…
Вспомнилось в мае, что прошлого нет.
И возвратится нескоро.
<<< нота "до" | и нота "после" >>>
 ― Папа, ты тупой? ― Что ты такое говоришь, девочка, своему папе? ― на соседнем сиденье искренне возмутилась святая женщина. Благодаря математику Фоменко она вполне могла помнить библейских пророков. Я улыбнулся её чаяньям века. ― Я говорю, у папы нос тупой. А вам что послышалось? К морщинкам шёл чёрный, покрывающий прошлое платок. Была ещё чёрная юбка и деревенская кофточка. Глядя на мою егозу, сучащую ногами по впереди дрожащим пассажирам и кричащим водителю, чтобы ехал потише, ей вполне мог послышаться топот всадников апокалипсиса. Наш автобус подпрыгивает по краю раздрызганного шоссе. Продолжая библейскую тему, я думаю о грязи, из которой был слеплен человек, причём не один, а целый автобус. Но и сама мысль ― лишь метафора возможного. Она скачет, катается и интуитивно сообщает водителю, чтобы ехал потише. Страна не может разобраться со
...
читать дальше »
 ― Папа, моя бессонница хоть чуточку помогла тебе? ― В каком смысле? В течение ночи несколько раз дочь появлялась в комнате в образе застенчивого привидения. Дверь медленно приоткрывалась, тёмный провал коридора ловил отпущенный взгляд, всасывал испуганную мимолётом мысль. В сложенных на груди ладошках трепетно сжимая паузу Станиславского, появлялась симпатичная пижама изумрудных сердечек, обрамляемая ниспадающими волосами. Затем прояснялось личико. Длинные реснички вспархивали, и в тёмных зрачках отражалась настольная лампа. ― Папа, меня почему-то так и тянет к тебе, ― монотонно повторяла дочь (как бы спящим голосом), погоняя мурашки по моей многострадальной писательской спине. Её притянуло в час, два и три ночи. Разница варьировалась от двух до трёх с половиной минут. Около четырёх я пришёл-таки к выводу, что это часы с приведением,
...
читать дальше »
 А счастья надлежащего не было.
Оно как гвоздь в стене на всё забило.
Теперь приходят, вешают пальто.
Один ходил в широкополой шляпе,
соседи изнывали ― иностранец…
он по стеклу в закат макает палец ―
варенья переплавленного в медь.
Моё плечо стеснивший школьный ранец
гремит пеналом… маме или папе
кричу во сне: вернусь не поздно впредь…
Мне снится рифмы запертая клеть.
 Рассвет листвой продёрнут и процежен… в бутылке синей размещён на полке. Нет повода для радости, поскольку бессонницей блудливый дон рассержен. Он на плечах с белёсым одеялом, похож на приведение в примерах несбывшихся завистливых астралов, в его неописуемых размерах. Февраль чудит суровое ненастье. Апрельский гром нам опыляет разум. Давай, не будем тратиться на счастье? Подкопим боли и воскреснем сразу? <<< нота "до" | и нота "после >>>
 Воскресные руны подёрнуты мхом,
истаяло время исхода…
пылится под сердцем халдейский шалом —
наследство древнейшей породы.
Запаян рутиной метрический стих,
крестом перечёркнуты оси…
асана гордится ударом под дых,
во сне графоман плодоносит.
А мне достаются осколков дресва,
вчерашняя гниль и болото…
о прошлом пустая Грааля молва,
бессонная ночь и работа.
Под утро за окнами спрятан туман,
вороньи готичные танцы…
молчит свои древние сказки шаман,
у власти шуты и паяцы.
Пусть даже короткое время назад,
подьячих сменяя господство,
слегка тряхануло у северных врат —
на том и закончилось сходство.
|
