Не чертилась книга и не писалась. И было ей отроду чистый листок бумаги. Но упала на листок тень. Тогда все и увидели, что это листок. Только Земля и Небо в том момент оставались светлы. Я назвал листок книгой. И по тому пространству, которое выделилось, чертилось и писалось о том, как Земля и Небо светлы, что жизнь — прекрасна. И если это само собой разумеется — то всё остаётся по-прежнему.
А ещё был такой случай… в одном человеке проснулся талант. Не ахти какой талант, поскольку ни к танцам, ни к пению у него талантов по-прежнему не было. А вот проснулся талант к разговорному жанру. И начал человек соответственно говорить, говорить, говорить… Говорил он вдохновенно ровно три года, три месяца и три дня, пока не заметил, что говорит сам с собой.
Бесполезный талант, ― подумал человек, ― и замолчал на три года, три дня и ещё три часа. Заткнул человек уши, чтобы не слышать больше собственного голоса, выдающего себя за талант, который внутри него считал: один год, два года, один, два, три дня. Но талант это не то, что приносит пользу или инструмент какой-то. Это всё, на что мы способны.
Если я смог бы хоть раз прочитать и в полной мере осознать, о чём и как написал, цены мне не было бы. А так… Раскольников комментирующий Фёдора Д.; Анна, разъясняющая своим читателям, что имел в виду Лев Николаевич. Никому не удаётся написать оригинального языческого текста после Библии. Но работать над собой рекомендуется, поскольку Библия это процесс, а не результат. И объяснять совпадения необходимо, поскольку слова любви также вторичны в наших смыслах, но только они и нужны человеку. Даже в признании своей вторичности, я последователен после Борхеса (это ли цель?). Возможно, и я предохраняю литературу от вымирания, но только имея дело со смертью, а не с литературой.
Однажды мне принесли стихи графомана на рецензию. Были люди, которые думали, что я сочиняю стихи и поэтому могу писать на них рецензии. Или меня просто подставили?
В стихах неизвестного были правильные рифмы, нерушимая как союз ритмика, но не было ничего живее мёртвого. Вернее, стихи симулировались сложением штампов. И мне было жаль автора, который за счёт неавтора мечтал стать автором версификации. Я не считаю, что сочинять плохие стихи, это преступление против гармонии или болезнь вроде сифилиса.
По телефону я дал волю переполнявшей меня жалости и произнёс буквально следующее: если хотите поговорить о поэзии, то этому занятию следует предаваться долго и длинно по времени.
― Как вы сказали? Длинно по времени?
Он был явно разочарован. Подумал, наверное, что от редакции ему специально подсунули безграмотного внештатника, лишь бы отвязаться.
Вы слышали, что человека надо учить мечтать? Ну, кроме как из репрезентации умных людей, которые рассказывают о пользе книг и всякой другой символической атрибутике. Они же не знают, что книги попадают в руки тех, кто уже имеет статус внутреннего волшебника или чародея. А слышали, что надо учиться любить? Или быть свободными? Много раз. Но вы хотя бы одним глазком видели того учителя, который раскрыв некие тетради, приказал бессмысленно писать одно только слово: счастье, счастье, счастье… не видели? Так и есть. Книги не учат мечтать. А учиться любить так же нелепо, как зубрить конфеты много и жадно. Прислушайтесь… Близкий человек ворчит уже неделю. Он обижен. Он всячески желает достать вас по мелочам. Достать, в смысле уколоть, ущипнуть побольнее. Прислушайтесь… Если вы узнаете свою любовь, многое разъяснится само собой. Случайный прохожий толкнул вас в плечо. Считайте, что это крик души ― вас зовут на помощь. А вы по-прежнему только злитесь. Я давно знал, что мы
...
читать дальше »
В художественной школе перед учащимися поставили картину какого-то фламандца (фамилия названа неразборчиво). Предложили прищуриться и перенести на холст цветовые пятна, которые сквозь ресницы не преминут появиться колыбелью радуги. Когда задание исполнилось, у всего класса на мольбертах оказалась в той или иной степени занимательная абстракция. Нам пояснили, что мы заглянули в святая-святых изобразительного искусства, прикоснулись к законам композиции. Цельность и гармонию в изобразительном искусстве (а всё искусство является изобразительным) создают пятна света и тени ― наброски впечатлений. Детали, которые предпочитает рассматривать необразованная публика, есть второстепенное в живописи. Художественная школа мне вспомнилась в связи с недавним интервью бывшего преподавателя театрального училища, который сетовал, что институт актёрского мастерства канул в лету. Сегодня учат игре, но нигде не учат проживать на сцене нечто подлинное. В итоге мы получаем клоунов, пародистов,
...
читать дальше »
В вагон метро вошёл мужчина с тяжело набитой спортивной сумкой. Это чувствовалось по натянутому ремешку. Бросил её заслуженным шлепком под ноги. Встал спиной к двери, перегородив проход, широко расставив ноги. В общем, и не мужчина, а крепкий мужик. Коротко стриженный, небольшого роста, со вздутыми сливками вокруг плеч и пивным животиком. Если в его сумке бомба, ― оживилась душа, ― то о чём я ещё успею подумать? О чём стоит думать в последние минуты жизни? Непременно о главном. Я так и не успел издать ни одной своей книги. Но это, так, к слову ― не мысль, а констатация факта. Был ли я счастлив? Если сейчас меня разорвёт на куски, то следует поспешить сказать, что да. Глупо умирать несчастным. Моя жизнь полна невероятных приключений. Таких, как сегодня, сейчас. Мужик, бомба, метро, я. Зоя показалась чудесной женщиной. Больше всего мне нравится в ней… но это интимный пируэт мысли, осязаемый лишь теплом предощущений. На словах обычная пошлятина. Родинка на бедре, до к
...
читать дальше »
Бездарность подменяется талантом и наоборот. Что происходит не где-то вовне, в тенденциях-интерференциях различных направлений «общественной мысли», «творческих объединений» и т.п. А в границах отдельно взятой личности. (И только «ограничившись», мы оказываемся действительностью, из чего следует вывод, что действительность не бесконечна.) Гений погружается в отвращение и страх перед жизнью. Банальностью становятся чувства восторга перед красотой мира. (Сказал и уже почувствовал, как терпкий песок времени заскрежетал на зубах, растираемый ненавистной косностью.) Мы все, гении и бездари, начинаем подменять друг друга внутри себя самих. Но так было всегда. Разве так было не всегда? ― спросите вы. А я отвечу вам только тем, что есть «я» в вашей собственной голове. Прислушайтесь. Слышите меня там там-там? И этот голос вам знаком донельзя. Он звучал в вашей голове ещё задолго до моего появления. Это я-вление называется постмодернизмом. И его отличие от иных направлений в искусстве, что
...
читать дальше »
Как тяжело, когда знаешь столько, что уже ничего не знаешь. И какое счастье знать только это.
Нарочитые мысли, по меньшей мере, вычурны, словно лицо, закипевшее гримасой, а дни перевёрнуты кверху тормашками ― с вечера до утра. Но почему я об этом знаю? За каким снадобьем мне хочется столь критично о себе думать? Зачем? Ведь для того, чтобы чувствовать себя странным, надо на практике быть обыкновенным, а чтобы сказать о себе «гений», отчасти знать о полнейшей своей бездарности. А иначе ты не можешь о себе этого сказать. В тебе это ни с чем не соотносится. И ты не получаешь ни малейшего удовольствия от желаемого. Твоя бездарность должна быть обоснована, чтобы умилиться парой взбалмошно написанных строк: ах, какой я сукин сын! Получается, обозначив себя талантливым (ну, приходит такая мысль нежданно-негаданно, читаешь собственный текст и чувствуешь ― хорошо написано), «уже имеешь награду свою». А кто сокрушается о написанном и таится, тот объективно м
...
читать дальше »
Все люди счастливы. Несчастлив каждый сам за себя.
Как вы думаете, что делает попугай при виде снега? Мне кажется, он набирается впечатлений. Как и всё живое, человек состоит из возможностей восприятия, неизлечимого своим алгоритмом. А в конце поставлена жирная точка. Супроментальный роман должен начинаться с многоточия…
Снег оказал на попугая сильное впечатление! Прямо таки, наказал. То пухом летит (снег, конечно), то несётся мимо окна заодно с ветром, то поблескивает в свете фонарей коралловой губкой, оставаясь лежать сугробами, которые поднимаются всё выше. И ничего снегу не делается. Разве только сереет со временем. Но в этом году мероприятия со снегом (метель, вьюга, позёмка, пад и парение) проходят столь часто и его так много, что Капитоша (имя попугая) не успевает заметить в снеге никаких перемен. Каждое утро оказывается выбелено начисто.
Как только папа (так зовут его друга) открывает рано ут
...
читать дальше »
|