Сегодня вспомнилось... |
 Сегодня вспомнилось, как мы спорили лет двадцать назад о превосходстве числа книг над метущимся в поисках разума населением. Это грандиозное несоответствие, с которым даже бегло познакомиться не хватает никакого времени, мы рассматривали в категориях желаемого и действительного. Нам обоим тогда было под тридцать. Мы были начитаны «советской» и «зарубежной» литературой и уже начинали подозревать о существовании текста, как такового. Не было интернета, но были библиотеки, как пух в подушки для больной головы набитые классиками и сослагательным наклонением. Ты отстаивал точку зрения не первой (и даже не второй!) необходимости бесконечно интерпретировать реальность, прекрасно изложенную в православной транскрипции. Мне ничего не оставалось как бы возразить по существу. Библии не читал я. Но был не прочь написать ещё парочку ненужных, с горней точки зрения, книг. Из чисто эстетических предубеждений. Вот только зачем? Кого я хотел удивить? Звучит песня, в которой есть такие слова: «Ты можешь ходить, как запущенный сад. А можешь всё наголо сбрить. И то и другое я видел ни раз. Кого ты хотел удивить?» Библия приходила к нам инкогнито. Она была прекрасно анонсирована в нашем прокоммунистическом подсознательном (где страх превалировал над правдой), линейность которого складывалась из обратной перспективы, аналогично иконе. Будущее представлялось настолько чётким и явным (как борьба), что оно искажало наше прошлое. Три факта (принятые в совокупности супротив целостности) приводили наши рассуждения в логичный тупик. 1) Количество написанных книг. 2) Невозможность абсолютного знания в пределах одной концепции. 3) Предопределённость и бесцельность личного творчества. Ну и четвёртое (согласно диалектическому материализму)… красивые девушки, которых не интересовало ни то, ни другое, ни третье. Нам ещё не удалось познакомиться с таким советским (во все смыслах этого слова) философом, как Эвальд Ильенков, который столь же прямолинейно-последовательно выстраивал дискуссию материалистической эволюции, договорившись до того, что разум должен взорвать себя сам, дабы вернуть энергию мысли её остывающей материи. «Реально это можно представить себе так, ― пишет Ильенков, ― в какой-то, очень высокой, точке своего развития мыслящие существа, исполняя свой космологический долг и жертвуя собой, производят сознательно мировую катастрофу ― вызывая процесс, обратный «тепловому умиранию» космической материи, т.е. вызывая процесс, ведущий к возрождению умирающих миров в виде космического облака раскалённого газа и пара». И далее… «В сознании огромности своей роли в системе мироздания человек найдёт и высокое ощущение своего высшего предназначения ― высших целей своего существования в мире. Его деятельность наполнится новым пафосом, перед которым померкнет жалкий пафос религий. Это будет пафос истины, пафос истинного сознания своей объективной роли в системе мироздания». Вот вам подлинный адвокат дьявола, а не какой-то там, облачённый в спецэффекты, прекрасный Голливуд. Меня с юности мучила одна логическая задачка: почему дьявол, существо безвременное, играет по заранее известному ему сценарию причинно-следственных связей, с предрешённым не в его пользу концом. Он не может быть не в курсе своей апокалипсической смерти. Неужели ему не хватает ума прекратить бессмысленную борьбу? Уж кто-кто, а дьявол умом и знанием не обделён. Здесь, прямо скажем, какая-то тайна. Я питаю к философии Эдвальда Ильенкова не унывающий интерес. По моему убеждению, нет более последовательного и ясного в изложении философа времён советской демагогии, чем крайний материалист и уже, по сути, идеалист Ильенков. Своим творчеством он резюмировал подлинные, а не мнимые достижения диамата. Он целостен и целеполагаем, в отличие от мутных представлений философов пропагандистов. Он заглянул далеко в будущее, через смутные времена религиозных фанатиков террористов, необразованных и мстительных одиночек, и раскрыл дар грядущего террориста материалиста, которого не остановят сомнения культуры, которому не нужен ни ад, ни рай, и подарил ему лучший метод обоснования сути вещей. «Его деятельность наполнится новым пафосом, перед которым померкнет жалкий пафос религий». Но Эдвальд Ильенков в этой связи заслуживает отдельного разговора. Многим просто дано посмеяться над философствованием. Сейчас речь о другом. О методе мышления, которым Ильенков владел в совершенстве и который таки привёл его к определённым итогам. Именно этот метод владел и нами, когда мы спорили о нужности и ненужности писания собственных книг, пристяжными к уже имеющемуся корпусу накопленных человечеством Знаний. Вопросы, которые мы решали, безусловно, не соизмеримы с «пафосом» философских проблем Ильенкова, но результат один: самопроизвольное самоуничтожение, замкнутый цикл мышления, ничего лишнего и… ничего личного. Пройдёт десять, двадцать лет, прежде чем Каревский собственным опытом придёт к тому, что творчество ― это не только путь самовыражения, но и метод самопознания… правда, столь же далёкий от диамата, что не в этих категориях и, как говорится, не в этой жизни. Ты говоришь: «Суета сует, сказал Екклесиаст, суета сует, — всё суета!» ― Я дико сочувствую Екклесиасту. К тому же я безоговорочно верю всему, что звучит, как стихи. «Видел я все дела, какие делаются под солнцем, и вот, всё — суета и томление духа!» ― Я где-то читал, что человечество написало около 100 миллионов книг. «Все труды человека ― для рта его, а душа его не насыщается». Сейчас звучит песенка, в которой есть такие слова: «… я тоже когда-то был самоубийцей». |
| Категория: Обстоятельства места | Просмотров: 1130 | автор: Сергей Каревский |
Поблагодарите наш проект за то, что он есть!
Не стесняйтесь!
Не стесняйтесь!
