Время местного разлива. На закате в промежутке между улиц разливается с окон соседнего здания отражённый свет. Как в бокале ещё колеблется хмурое вино, расточая аромат сжавшихся соков. Первая же, пришедшая по этому поводу мысль, разрушает видение. Вино выпито. Ещё минута и угол отражения меняется.
Меня можно достать разными способами: окриком, телефоном, посредством электронной почты, через знакомых, на рабо
...
читать дальше »
Факты, факты — вот, что самое ужасное в идеях. Факт их существования. Если бы идей не существовало — они были бы прекрасны. Прекрасны как мечты маньяка, ровны, как пульс мальчика и не оплодотворены, как фантазия девочки. Но они существуют назло себе. Они хотят осуществления, располагая некоторыми данными о природе своего окружения: о томящемся в строю времени и лежащем плашмя обстоятельством места, как точкой соприкосновения с Землёй. Кто их этому научил? Кто научил их выбирать смерть, когда им уготована жизнь вечная без всякого напряга.
У жизни есть немало сторон. Похоже она и не куб, и даже не многогранник. Я начинаю-таки осознавать, что она круглая и даже вертится вокруг собственной оси. Забираясь в маршрутное такси, испытуя себя в «тесноте да не в обиде», ощутил на мгновение этот головокружительный проход пространства и время сквозь меня. Давление?
Может быть, число её сторон - это число дней в году. Возможно, система координат нужна лишь голове, чтобы держать тело в равновесии относительно глубины и широты духа. Но главное, не занудствовать и не заострять внимание на обратную связь, когда тело начинает вопить ни с того ни сего: где я и что я? Надо найти какое-то приемлемое профилактическое средство от старости, которая уже вот-вот…
Настенька видела во сне папу, который плакал. После этого всё утро после побудки папа был терзаем Настенькой вопросами и доведён до бешенства. Он трижды укололся об единственный в квартире кактус, размахивая руками, обломал тому треть иголок с подветренной стороны и даже укусил маму за, прости господи, голову. После чего мама запретила Настеньке называть папу плаксой-ваксой.
Папе же снилась пыльная буря, которую он пережидал вместе со своим папой в подъезде какой-то грязной, облупленной хрущёвки. Ел сразу четыре порции мороженого, сумел лишь откусит по огромному куску от каждой, а затем, по прошествии пыльной бури, выбросил недоеденное в урну, уже ощущая, как грубеет переохлаждённое горло. И… едва не выбросил четыре розы, которые папа того папы
...
читать дальше »
Нас ждёт «синтетический» Чехов.
Как только государство начинает вмешиваться в литературный процесс, понимаешь со всей очевидностью: насколько это два продукта эволюции различны по форме и содержанию.
 Чем обусловлено составление томов, которое на этот раз следует не жанровым, ни хронологическим принципам, а по выражению издателей является «синтетическим»? В каждом томе и письма писателя, а к письмам прилагается драматургия и воспоминания о самом Чехове. А я Вам скажу просто: обусловлено рынком. Письма всегда расходятся хуже, чем самодостаточные произв
...
читать дальше »
— Проходите.
— Спасибо.
— Вы по поводу?
— По которому?
— Что с Вами?
— А что со мной?
— Прекратите отвечать вопросом на вопрос.
— Это Вы, доктор, должны определить, что со мной, а я здесь только так… прогуляться вышел.
— Присаживайтесь.
— Спасибо.
— По что гуляете?
— В смысле? А-а-а… Выдаю желаемое за действительное.
— И что здесь плохого?
— Я мечтаю о несбыточном.
— Мечтать невредно, тем более что Вы сами знаете, что оно несбыточно.
— Да, но книга?
— Какая книга?
— Я уже двадцать лет пишу одну книгу. Но не могу сдвинуться с места.
— Почему?
— Потому что несбыточна.
— В каком смысле?
— Эта книга о самой жизни. Мне не хватает то времени, то духу, то я сам не такой, как есть.
— Так она уже написана. Вы как писатель должны знать, что дважды одну и ту же книгу не напишешь.
— А кто автор?
— Завидуете?
— Да нет…
...
читать дальше »
Сегодня (понедельник) снимают кино про бездомных собак. Пресловутый уличных поток неказисто огибает оператора в кожаной куртке и двух его помощников, задрапированных под обычных прохожих. Оператор смотрит на них презрительно, хотя сам прекрасно понимает, что и вокруг сплошное кино. Собака честно смотрит в камеру… принюхиваясь. Если бы умела говорить…
Вопрос: как докатились Вы до такой жизни? Кто виноват?
Собака: а я, между прочим, проголосовала за коммунистов.
Не знаю, послышалось ли… но мне, человеку аполитичному и в голову не пришло бы мыслить в сей момент понятием «электорат». Я даже больше скажу: сообразив выборы по партийным спискам, государство вновь разделило нас по принадле
...
читать дальше »
Последние годы с трудом назначаю время для чтения. А в назначенный час не прихожу на свидание. То, что из прочитанного ранее обратилось в бесконечный задушевный роман не удивительно — так происходит с каждым доверчивым читателем. Но я перешёл все границы дозволенного. Я даже помню случай, момент, патологическое «вдруг, когда открылись знаки, стал различать подсказки, во всякой прозе находить собственные черновики. Но рассказ об этом откладываю в долгий ящик, как какой-нибудь заправский интеллектуал первое причастие, считая себя недостаточно подготовленным (мягко сказано, почти шёпотом). «До меня все поэты предтечи», — так кажется у Пастернака. От такого чтения иной раз делается и не по себе. Внутренний роман требует обратиться в него без остатка, в точку изложения, самому стать героем, вывернуться наизнанку. Я ещё сопротивляюсь, к
...
читать дальше »
 Мечтаю рисовать, как мама, но одна только мысль, что надо залезть в ящик стола за карандашами и бумагой приводят меня в ступор. «За рубашкою в шкаф полезешь, и день потерян…» Ненавижу запах резинового клея. Сижу на кровати, поджав под себя ноги, и пытаюсь молиться строками из Бродского… На время отступает страх, но сил, чтобы ухватиться за карандаш и начать выплёскивать на бумагу всё, всё… никаких, никаких. Только становится чуть спокойнее, отчего клонит в сон. Все мои прошлые идеи навалились обузой. Новые… ещё свербят в мозгу, подобно зачинающему насморку. Всё хитро и потусторонне не близко. Единственно, что держит охапкой — настоящее. Но и оно не даёт продохнуть… И я всё твержу про себя про себя это
...
читать дальше »
Когда мама выходила на сцену, я больше всего боялся потерять её саму… уже знакомую, домашнюю, свою маму. И всякий раз я обливался слезами или хохотал (в зависимости от роли), никогда не сталкиваясь напрямую с проблемой своих страхов. То есть они были в теории, пока маме только предстояло перевоплотиться. Вот её чёрные прямые волосы, пахнущие самым обычным, самым привычным мне лосьоном… вот её тонкие пальцы, всегда готовые погладить меня по голове. Потом, уже в юности, я стал рефлексировать и над этим переходом (от роли к роли?), поскольку во мне рос и утюжил первые творческие шаги юношеский максимализм. Насколько искренне это — искусство? Насколько всё — правда? Не было никакой проблемы перевоплощения мамы из домашней женщины в кого-то ещё. Может быть, не существовало и самой границы перевоплощения. И это таки становилось проблемо
...
читать дальше »
|
