Останки гнусной простуды… мякиш тела, который при моём худощавом телосложении даёт непредсказуемое восприятие реальности, лёгкое майское головокружение… изматывающее хлюпанье носом. На подъездах к офису, когда оставалось лишь припарковать старенькую девятку, но резко тормознув, завидев свободное место, по причине не лучшего состояния ума… когда хотелось выдохнуть и отойти… из налетающего сзади БМВ глянула блестящая, смачная ряха, и, разрывая абонента в клочья, гаркнула: «мудила!»
...
читать дальше »
Супраментальный роман. Ассоциативная логика хаоса. Тетрадь №3 ( Тетрадь №2 >>>)
От меня — к тебе. Как от моей судьбы — к твоей судьбе. Если это воробей, то с ветки на ветку. Или когда идёшь по улице, то следующий номер дома непременно мой. А пока ветер, и первый встречный готов подглядеть за отворот твоего распрекрасного платья. Застегни верхнюю пуговку, а то простудишься
...
читать дальше »
Утро. Кофе становится дико цветным.
Если замужем, то в промежутке с ним
копошится нечто. У чёлки слезливый дым.
Три махровых дупла,
в одном из оных живёт ворона.
Говорит: открывай, твой медведь пришёл!
С тебя льёт в три ручья, словно снег сошёл,
лихорадочный сон как у млечных пчёл —
чей налипший мёд древним эхом полон
...
читать дальше »
За тяжёлым столом, словно выструганным из цельного куска дерева, сидят два морских офицера и ваш, не из того теста не из этого текста, непокорный слуга. Снилось, берут меня на работу. Обветренные, средиземного воздуха лица, белые, отутюженные наступающим прибоем кителя, как две непокорённых скалы, покрытые водной растительностью без единой складки. Нет… я что-то видел подобное на симулякрах камер: обмороженные морем белые скалы, покрытые льдом, вылизанным до детского карамельного петушка.
...
читать дальше »
По росчерку рассвета узнаю
окна провал, не знающий огранки.
Бумажные кораблики крою,
зализывая почерком тетрадки.
И перед зеркалом туманным, но сухим
волос седых разбрызгиваю чёлку…
Мой тонкий мир, ахаб эразм саим,
апокрифом сползает с книжной полки.
...
читать дальше »
Вначале было Слово. Не волнение, не лёгкие мурашки от подложных шорохов и скрипов ― а настоящий ужас, который поднимается от сердца, сковывает и останавливает саму мысль. Зубы начинают стучать, плечи опускаются, кончики пальцев густеют. За словом исчезает время. Ни прошлого, ни будущего. Ничто не защитит. Нагота и страх ― ничего более, кроме тебя
...
читать дальше »
Кто-то научил меня откладывать самое вкусное на потом. С самого раннего детства я выпивал сначала чай и только потом съедал конфету. При этом чай был без сахара, поскольку к нему полагалась конфета. И если всю неделю будни, а в итоге воскресенье ― то это устройство мира, понятное мне ab ovo. И что появилось раньше: конфета или воскресенье ― никем не определено
...
читать дальше »
В двенадцать ночи из настиной комнаты вырывается и бежит по коридору, выскакивает на лестничную клетку, слетает по ступенькам вниз на улицу, карабкается обратно эхом в окно дикий вопль: «Папа! Папа! Папа! Папа! Папа!»
...
читать дальше »
Вы слышали, как,
примеряясь к полночи,
скрипят пружины, цепи и колёса,
и время ход, немедля,
с доброй помощью,
стоит всему по-прежнему вопросом?
...
читать дальше »
А кофе? Меня иногда спасает кофе… У него вкус несотворённого, ещё пока неопределённого мира. Облако, башня… чтение книг, в которых всё ― настоящее. Не такое, как «на самом деле». А с перспективой уходящего (слог за слогом) в воздух рассказа, в пространство, где в непривычных формах времени проясняется творчество. Для него наша жизнь только прелюдия, всего лишь материал для рождения в мир потаённый, скрытый от глаз бездарности. За этот переход (нарратив) из состояния мученичества в образ ― отвечает искусство
...
читать дальше »
|
