Главная » Литературный Ежедневник » 2008 » Октябрь » 27 » 27 октября: исключение Бориса Пастернака из союза писателей... история
22:54
27 октября: исключение Бориса Пастернака из союза писателей... история
 
1958 — на заседании президиума СП СССР принято постановление — исключить Бориса ПАСТЕРНАКА из союза писателей, докладчиком выступал Г. Марков.

Всего несколько дней назад (23 октября) Борису Пастернаку была присуждена Нобелевская премия, от которой ему придётся отказаться из-за угроз в его адрес и адрес близких ему людей со стороны разного рода советских «рабочих и служащих». Самое страшное, что когорту преследователей и кликуш, действительно,  представляли «разные» люди: от теперь уже бывших друзей, до студентов Литературного института, от профессиональных чекистов и идеологов, до простых граждан, не имеющих никакого представления о чём, собственно, речь.
 
29 октября 1958 года на пленуме ЦК ВЛКСМ Семичастный обрушился на Бориса Пастернака. Он громил роман «Доктор Живаго», кричал, что Нобелевская премия не что иное, как плата за предательство. Самое мягкое определение великого поэта было «поганая овца».
 
Надо сказать, что роман комсомольский вождь не читал, а зубодробительный текст написал ему главный редактор «Комсомольской правды» зять Хрущева Алексей Аджубей, который в годы перестройки напялит на себя ризы страдальца за демократию.
 
Выступление своего выдвиженца Хрущёв оценил. Семичастного забрали в ЦК КПСС, поставив руководить ключевым отделом партийных органов.
«Если сравнить Пастернака со свиньей, то свинья не сделает того, что он сделал... Он нагадил там, где ел, нагадил тем, чьими трудами он живёт и дышит. А почему бы этому внутреннему эмигранту не изведать воздуха капиталистического?.. Пусть бы отправился в свой капиталистический рай».
 
Много позднее, спустя 30 лет В. Семичастный,  бывший первым секретаре ЦК ВЛКСМ  скажет: «Что поделаешь —  время —  собрался пленум писателей  500 человек. И ни один не защитил…  Хоть теперь некоторые говорят: «Я бы должен был пойти, не прикидываться больным  и выступить против».
 
Из письма Бориса Пастернака в президиум Союза писателей, на заседание которого не пошёл, сославшись на нездоровье.
«Я знаю, что под давлением общественности будет поставлен вопрос о моем исключении из Союза писателей. Я не ожидаю от вас справедливости. Вы можете меня расстрелять, выслать, сделать всё, что вам угодно. Я вас заранее прощаю. Но не торопитесь. Это не прибавит вам ни счастья, ни славы. И помните, всё равно через несколько лет вам придется меня реабилитировать. В вашей практике это не в первый раз».
Решение об исключении из союза писателей было отменено в 1987 году.
В 1989 году вручена и Нобелевская премия. Шведская академия признала отказ Бориса Пастернака вынужденным.
 
Март 1987 года. На Пленуме союза писателей слышатся «рыдания» по поводу того, что руководство страны разрешило публиковать произведения, ранее запрещённые в СССР, и тем самым создало угрозы статусу «литературных генералов», стоящих вне конкуренции. Участники Пленума заклинали ЦК взять назад дозволение печатать в журнале «Новый мир» роман Бориса Пастернака «Доктор Живаго», сетовали по поводу того, что молодые писатели стыдятся называться коммунистами, требовали разобраться с журналом «Огонёк». Юрий Бондарев призвал устроить «литературный Сталинград». Живший тогда ещё в эмиграции Владимир Войнович заметил по этому поводу: «Скорей уж «литературный Освенцим».
 
Последнее письмо Цветаевой Пастернаку, которое было откликом на его выступление в феврале 1936 года на Пленуме правления Союза писателей СССР (текст выступления был опубликован в «Литературной газете» под заглавием «О скромности и смелости») — и стало свидетельством их окончательного разминовения…
 
«То, что у вас считается бесстрашием (очевидно, так надо понимать твою речь) — не у «нас» (у нас — нет), не у нас, в Париже, а у нас — в Лирике…
 
Ничего ты не понимаешь, Борис (о лиана, забывшая Африку!) — ты Орфей, пожираемый зверями: пожрут они тебя.
 
Тебя сейчас любят все, потому что нет Есенина и Маяковского, любят, но не понимают, потому что массы и не в состоянии тебя понять, я одна судья твоим стихам — и никто другой. «Зачем ты объявляешь, что будешь писать по-другому. Это твоё дело – с утробой. Кому до этого дело? («Я рождала всё черных, а теперь решила породить рыжего». Или у вас это уже практикуется?).
 
Милый Борис, если бы мне дали тысячу франков в месяц за расписку ни одной строки при жизни больше не напечатать…
 
Но, милый Борис, если бы мне всю родину с её Алтаем, Уралом, Кавказом и Б.П. — как на ладони подали — за согласие никогда больше не увидеть своих черновиков — ещё всю Канаду и всю… … прибавь — нет.
 
Мур мне говорит: — Мама <над строкой: как странно>, Вы в маленьком — совсем не эгоист: всё отдаёте, всех жалеете, но зато — в большо-ом — Вы страшный эгоист, и совсем даже не христианин. Я даже не знаю, какая у Вас религия.
 
— Не христианин, Мур, а фараон, всё забираю в гробницу! — дабы через тысячелетия проросло зерно.
Я знаю, что я своими делами больше права, чем вы с вашими словами. Постарайся дожить до девяноста лет, чтобы это застать. П.ч. слова о стихах не помогают, нужны — стихи».
 
http://www.n-t.org/nl/lt/bp.htm
Нобелевская премия Бориса Пастернака. Воспоминания сына.
http://www.sakharov-center.ru/asfcd/auth/auth_pages.xtmpl?Key=11532&page=269
Ивинская Ольга Всеволодовна. «Годы, проведённые с Пастернаком»
 
http://www.hrono.ru/dokum/195_dok/195_doc.html (исторические источники)
 
документы за 1958 год
Категория: СОБЫТИЯ | Просмотров: 1289




Поблагодарите наш проект за то, что он есть!
Не стесняйтесь!
 
  
© 2007 - 2015 Сергей Каревский. PROзрение. Сайт управляется системой uCoz
Закрыть