Если буквально, то мы живём среди букв. Ещё ничто не отражало архитектуру нашего образа столь правдоподобно, как буквы. Вот, к примеру, А и Е с довеском Ё. Или О с нарочитым ООО. Представьте себе роман, в котором герой во всех жизненных перипетиях и перекрестьях атрибутики цивилизации видит аналог той или иной букве. Он сумасшедший. Но на конце его психоза, как на кончике иглы сказочного Кощея, сосредоточена бессмертная энергия разума. Та играет, серебрится в зрачке пристального взгляда нежданного аналитика. Его заключения о людях и вещах возникают как бы и ниоткуда. Вот самое простое — подъездное П. Никак не ворота, а именно проход. Лаз в нору, в жилище городских крыс, как это он понимает. Но как представление, возникшее в болезненном воображении, оно вдруг получает реальное право на отношение. Роман должен быть написан таким убедительным языком шизофреника, чтобы и самый твердолобый, бесчувственный читатель, растирая виски, мог признать: «а почему бы и нет?» Литература — это вам не два в одном. Это суровая правда той действительности, которую мы только пытаемся исполнить. А к правде, даже фантастической, у нас особо доверительное отношение.

Ты видел мои мысли в метущейся тишине?
В стоячем болоте пауки водоплясы?
Птички, летящие в небе души?
Банальности, разрывающие сердце?
Хрупко моё отражение, как стекло.