Помнишь, как первый раз выпил вина? Я не о себе. Я как раз, так и два ничего подобного не помню. Я имею в виду тебя, читатель? Ты помнишь вкус прохладного губам пития? Ещё чуть кислого, раздражающего, а через мгновение истомлено сладкого, обволакивающего. Изменился ли он с той поры? Было бы странно, если бы я это помнил. Тут мне подсказывает юдоль — дело вовсе не во времени. Столько лет прошло. Если что и вспомнишь, то утомлённое ощущение себя. Только своя душа и хранит воспоминание. И более ни чья (раз-раз, два-два, три-три… танцуем вальс). С этого места я опять возвращаюсь мыслями к тебе, читатель. Припомнишь себя самого? Это такое умозрительное припоминание (между субъектом и объектом) — чистых прудов философствование. Имея в виду нечто отличное от нас, другое, других, мы продолжаем, тем не менее, объяснять собственные ощущения. Я, как единственный свой читатель. Ты, как единственный автор своих припоминаний.

Опять вольные мысли. Текут все разом. Радостно на них смотреть как бы со стороны. Голова сохраняет приятную пустоту, и словно кадр за кадром, в образах, ассоциативных связях проскакивают мысли о философии, математике, искусстве… Все полны заповедной энергии и… очарования. Так и хочется ввязаться в какую либо из них. Но стоит умилиться, поддаться искушению, как уже затягивает и начинается какой-то кошмар. Голова гудит. Дыхание учащается. Не успеваешь записывать. А под утро на десятке страниц, истерзанных мелким почерком, остаются ничем необъяснимые видения, чужие обрывки фраз.

Опять вольные мысли. Вместо того чтобы умудриться делом. Или довести до логического конца хоть что-то (вздохнул), завершить, разрешить окончательно. Взять, к примеру, вот эту… мелко парящую, на ощупь как мелкий речной песок… и сотворить повесть. Рассыпать её чувственный эфир по плоскости, просушить, обернуть в кулёк формы. Вдруг, сахар? Усесться бы месяца на три за письменный стол, ни на что более не отвлекаясь.

Вольные мысли. Некоторые из них мне уже знакомы. Вот идея, что творчество есть состояние… Вот это вино — «Изабелла», а это — крахмальный сидр… не помню, как называется. А я здорово напился… бр-р-р… изменился. Стал узнавать элементы, фрагменты, примеры, и даже мысли не только на вкус. У меня начались видения? Боже, я их вижу! Действительно, очень важно изменить ко всему отношение. Шутка.

Как это ново, как сладко чувствовать себя не в кромешной темноте. Боже, я прозрел! И в то же время такое знакомое, легко узнаваемое ощущение. Самое простое тому проявление — deja vu, когда в голове окликает подобное сбою компьютерной программы. Некогда бывшие ассоциативные связи складываются во вновь — однажды (случай один на миллион), будто бы уже знакомое обстоятельство. Но это сложно…

Какое сегодня число? Кажется, что 21, а на самом деле уже 23 июня. Поднял голову и взглянул на календарь. Опустил голову… так и запишем, сегодня я видел свои мысли. Но не свернувшимися петельками в шизофреническом экстазе, а когда мог задавать им различные формы. В том числе, ставить на полочку. И мне было абсолютно безразлично, что в этих папках. Не соблазнился ни одной. А мог бы развернуться и просто уйти. Пойти от всего. От мыслей, от лёгкого нажатия карандаша на белоснежную спинку рукописи… И сам я чувствую, как что-то тёплое водит по моей спине, рождая во мне таинственный иероглиф…