По отцу (Сергей Николаевич, 1793–1834) принадлежал к дворянскому роду Тургеневых, по матери (Варвара Петровна, 1788–1850) — к роду Лутовиновых. Детство его прошло в имении и усадьбе Спасское-Лутовиново близ города Мценска Орловской губернии под пристальным материнским оком. Женщина она была своенравной, деспотичной, любимое изречение: «хочу казню, хочу милую». Завела в своём хозяйстве «полицию» и «министров», заседавших в особых «учреждениях». Отец, после разлада с Варварой Петровной (1830) (грешил с благородными и крепостными), жил отдельно. В 1834 году он ушёл из жизни. И…

 

Вместе с тем Иван получил прекрасное домашнее образование. Среди его учителей были литератор Д.Н. Дубенский, автор исследования древнерусского эпоса «Слово о полку Игореве», и поэт И.П. Клюшников. Ко времени своего поступления в университет Тургенев свободно говорил на французском, немецком, английском языках. К тому же сочинял стихи. Первый известный литературный опыт Тургенева — романтическая драма в стихах «Стeно».

В противоположность матери юноша рос мечтательным, ранимым, но и как мать не лишённым своенравных порывов. Его наследственная деспотичность (вернее, боязнь деспота) впоследствии выражалась в молниеносном неприятии чужого мнения и фатальных ссорах с лучшими друзьями. А на дружбу ему везло особенно: Гончаров, Грановский, Белинский, Герцен, Лев Толстой, Сергей Аксаков, Боткин, Анненков, Фет. Ссорился с Толстым, Достоевским, Герценом… Достоевский потрясал романом «Дым», восклицая, что «эту книгу надо сжечь рукою палача!» Через десять лет Тургенев первым сделает шаг к примирению. И это несмотря на то, что Федор Михайлович вывел его в «Бесах» в образе Кармазинова. С Толстым примирение произойдёт через 17 лет после мгновенной ссоры по типу «Сократ мне друг, но свой принцип в опилках не утаишь». С Герценом пауза продлится три года. Здесь, испугавшись обвинений в революционных настроениях (организация фонда помощи Бакунину, доверенное лицо Герцена и Огарёва в России), Тургенев напишет императору, заверяя о своей умеренности.

«Недостаток воли в характере Тургенева и его мягкость вошли почти в поговорку между литераторами; несравненно меньше упоминалось о доброте его сердца; она между тем отмечает, можно сказать, каждый шаг его жизни. Я не помню, чтобы встречал когда-нибудь человека с большею терпимостью, более склонного скоро забывать направленный против него неделикатный поступок», — пишет Дмитрий Григорович.

В 1837 году со званием «действительного студента» (экзамен на кандидата не выдержал) окончит Петербургский университет. В мае того же года отправился в Германию совершенствоваться в философии. В автобиографии Тургенев пишет, что главным мотивом отъезда была ненависть к крепостному праву, омрачившему его детские годы: «Я не мог дышать одним воздухом, оставаться рядом с тем, что возненавидел. <…> Мне необходимо нужно было удалиться от моего врага затем, чтоб из самой моей дали сильнее напасть на него. В моих глазах враг этот имел определенный образ, носил известное имя: враг этот был — крепостное право».

Слушал лекции в Берлинском университете. Сблизился с кружком русских студентов, поклонников «системы Гегеля» (М.А. Бакунин, Т.Н. Грановский, Н.В. Станкевич и др.). Бакунин надолго стал близким другом, с которым впоследствии произошёл разрыв. Он же послужил прототипом Рудина в одноимённом романе.

Из прощального письма Рудина к Наталье: «Я кончу тем, что пожертвую собой за какой-нибудь вздор, в который даже верить не буду…».

В 1841 году Тургенев вернулся в Россию, собираясь преподавать философию (с этой целью в Петербургском университете сдаёт магистерские экзамены). В 1843 году зачислен (после продолжительных хлопот) на службу в канцелярию министра внутренних дел. Служба не задалась, и в апреле 1845 вышел в отставку.

На эти годы пришлись и первые публикации. Но по-настоящему читатель заметит Тургенева лишь в 1846 году очерком «Хорь и Калиныч». В «Современнике» в разделе «Смесь» издатель сопроводит его подзаголовком «Из записок охотника», как бы рассчитывая на снисходительность взыскательной публики.

1 ноября 1843 году Тургенев знакомится с певицей Полиной Виардо (Виардо-Гарсия), единственной своей любовью (но не единственной женщиной), которая во многом определит течение его жизни. «Цыганка» (как будет отзываться о ней Варвара Петровна) ещё и замужняя, и счастлива в браке. Он будет следовать за ней по европам и весям, отношения будут складываться сложно и порой даже карикатурно. Иван Сергеевич сможет пожить в её с мужем доме, а после смерти матери (которая при жизни не давала ему денег, так что приходилось Ивану Сергеевичу стрелять мелочь у лакеев на извозчика) будет тратить на неё наследство. Иван Сергеевич так за всю свою долгую жизнь и не женился.

Позднее бесконечных препирательств между славянофилами и западниками, для которых Иван Сергеевич то и дело становился разменной художественной монетой, его творческий дух разросся до европейских глубин — тесно общается с Флобером, Санд, Доде, Золя, Мопассаном… Флобер пишет Тургеневу: «...я не могу устоять против желания сказать вам, что я восхищен ими <произведениями Тургенева>. Уже давно вы для меня учитель. Но чем больше я вас изучаю, тем больше меня изумляет ваш талант. Меня восхищает страстность и в то же время сдержанность вашей манеры письма, симпатия, с какой вы относитесь к маленьким людям и которая насыщает мыслью пейзаж… От ваших произведений исходит терпкий и нежный аромат, чарующая грусть, которая проникает до глубины души. Каким вы обладаете искусством!..» В 1878 году вместе с Гюго председательствует на международном литературном конгрессе в Париже. Удостоен титула почётного профессора Оксфордского университета.