Каждое новое издание книги давало мне повод... |
| «Каждое новое издание книги давало мне повод перерабатывать её; при первых переработках я имел в виду как можно шире раскрыть её содержание; при последующих — я много заботился о стихотворной технике; все эти работы, однако, не удовлетворяли меня. В первом случае я терялся в груде материала; во втором — я заменял отдельные выражения другими, более ловкими с точки зрения литературной, в ущерб основному смыслу. И я чувствовал себя заблудившимся в лесу собственного прошлого, пока мне не пришло в голову воспользоваться приёмом Данте, который он избрал, когда писал «Новую Жизнь». Испрашивая помощи и тихих советов у Той, о Которой написана эта книга, я хочу, чтобы мне удалось дописать её такими простыми словами, которые помогли бы понять её единственно нужное содержание другим». (28 августа 1918 г.) Набросок предисловия Александра Блока к неосуществленному изданию сборника «Стихи о Прекрасной Даме». (…) Остаётся добавить, что Александру Александровичу так и не удалась «Новая жизнь». Сохранились лишь отдельные наброски. Всё остальное завершает усталость и болезнь. Попытка высвободиться из прошлого возвращается Блоку кошмаром. Душевный кризис разрастается. С этого момента (то есть, начиная с 1918 года) он сознательно и весьма монотонно перерабатывает, а ещё точнее, уничтожает часть дневников, записных книжек и прочее — всё, что, по его убеждению, не должно стать достоянием будущих исследователей, критиков, что «только запутает дело». Эта блоковская борьба с самим собой одно из самых трагичных, если не сказать — мистических событий в русской литературе. Подготовка к смерти заняла у Блока три года. Все, кто хоть немного сочувствовал этому периоду «творчества» великого поэта, невольно переживали душевный трепет, ужас, родственный прикосновению к аптекарской склянке физраствора мрачноватой петербургской ночи. Любовь Дмитриевна даёт волю слезам лишь за дверьми комнаты Блока ― в кухне, в коридоре. Но любые пытки скрыть от Александра красные, выпачканные переживанием глаза оканчиваются ничем. Перед тем как войти в комнату поэта она собирается с мыслями. Подолгу массирует виски. Красные глаза прикрывают длинные, слегка подкрашенные ресницы, но глубокие больные тени не спрячешь и под театральным гримом. Да и кому теперь это нужно? Просит Александра принять лекарство. Блок полулежит на диване и демонстративно раздирает тетрадь за тетрадью, в которые ровным, прилежным почерком вписывал некогда свою жизнь. Он требует огня. Л. Д. отказывается участвовать в этом безумии. Тогда Блок нарочито запихивает бумагу в рот, жуёт и по-дурацки вращает и без того сумасшедшими зрачками. Блок корчит рожу. Любовь Дмитриевна, рыдая, выбегает вон. Занавес. Балаганчик, звеня на выезде из города колокольцами, медленно отправляется вон. |
| Категория: Ассоциативная логика хаоса | Просмотров: 521 | автор: Сергей Каревский |
Поблагодарите наш проект за то, что он есть!
Не стесняйтесь!
Не стесняйтесь!
