Идея пустоты |
| У моих улиц не бывает прохожих. То ли я выбираю какое-то особенное время, когда все двери заперты, и люди ожидают недоброго; то ли сон мой сопровождает особое, потустороннее время, в которое другому человеку путь как бы заказаны. Если мелькнёт фигура на перемигнувшемся светофорами перекрёстке или спрячется за угол раньше, чем можно заметить, то ни догнать, ни объяснить сам факт её существования в моих видениях я не в силах — скорее уж померещилось. Не скажу, чтобы мне досаждало отсутствия внимания. Перемигиваться с первыми встречными никогда не входило в мои планы. Никогда не ждал я и любви с первого взгляда. Впрочем, как со второго, так и с третьего. Пространство, которое занимает моя душа, свободно от домысла. Странно такое слышать от спящего. Но что делать: ощущение пустоты не передаётся словами. Зато произошедший со мной вовне какой-нибудь случай всегда имеет законченную форму, определён смыслом, поскольку никаких дополнительных зачётов, контекстов на фоне пустоты не требуется — нет связей с дурной бесконечностью, кроме себя самого. Тут и на понятие бессмыслица найдётся своя трактовка. Девушка взяла как-то меня за руку, легонько прижала пальцы и сказала: «Не надо. Не торопись». Звали её Марина. Я посмотрел на неё с вопросом. — Не торопись обнять меня за плечи и не лезь с поцелуями. На такое неожиданное замечание самое время спросить: «Почему»? — Всё должно происходить естественно, как бы само собой. Понимаешь? Мне не надо подробно объяснять, что значит — ожидание. Мы звонили друг другу практически ежедневно и молчали в телефонную трубку, ожидая слов. Я слышал, как в её квартире кто-то разговаривает зычным басом. Иногда внимание привлекал грохот передвигаемых стульев. Почему я решил, что стульев? Несколько раз она ставила для меня пластинки с песнями советских композиторов. Моя тишина тоже давала о себе знать. — Ты что просто так висишь на телефоне? — приставал отец. — Мне надо срочно позвонить, отдай телефон! — говорила мама. Самое замечательное время — звонить ночью. Я клал трубку рядом с собой, когда уже было невмоготу прислонять её к уху, и трубка была совсем одинокая… с проводком хвостиком… как мёртвый сперматозоид. Жуть, что приходило в голову, в этом вибрирующем на все лады молчании. А порой казалось, что меня самого уже нет, а есть только телефон. И тогда шуршащий эфир был тем таинством, из которого когда-нибудь, в будущем должно проясниться нечто. В наших блужданиях по улицам мы не ходили рука об руку. Чаще расходились на несколько метров, словно случайно идущие в одном направлении незнакомцы. У неё из-под пальто выглядывали симпатичные икры. Их вибрация была за гранью слуха, но на уровне моего постоянно упирающегося в асфальт взгляда. Их линии становились очертаниями моего внутреннего горизонта, за которым начиналась безалаберная, полная гормонального уродства жизнь. — Нам надо расстаться… я устала ждать, — сказала Марина, приложив тут же свой прозрачный пальчик с розовым коготком к бледным губам. — Молчи. Мне не стоило об этом напоминать. — Мы не можем быть вместе. Мы оба слишком совершенны друг для друга. Никто из нас не уступит в себе глупым страстям, не совершит ошибки, чтобы увлечь другого. Я люблю тишину. Даже в памяти нет более чёткого и ясного воспоминания, чем она. Когда же сон бывает нарушен, то тишину, или, лучше сказать, пустоту всегда можно восполнить в настоящем. Выйдя на улицу, воздух прохладен и разряжен. Неспешные шаги обретают форму внутренней остановки, словно рифмы. Однажды я встретил Марину в метро. Она держала за руку маленькую, смеющуюся девочку. Одного моего взгляда было достаточно, чтобы глубокий сон обернулся явью. 
|
| Категория: Изобретение письменности | Просмотров: 704 | автор: Сергей Каревский |
Поблагодарите наш проект за то, что он есть!
Не стесняйтесь!
Не стесняйтесь!
