Я, копошась и перебиваясь ножками над поверхностью колодезной… омутом, рассказывал юной особе, которая принимала у меня экзамены в какой-то институт… словом, под лёгкий сновидческий бред… выпытывала про любовь мою к Петербургу. Коротко обрисовываю самую суть, а не суть вдохнула уже мелодрама пробуждения и испарилась… в мутно-седой атмосфере северной Пальмиры, в самом воздухе, где постоянная слагаемая. Стало больше опыта, быта, больше весёлых и как бы реальных событий, но я по-прежнему, выбиваясь из куртки обнажёнкой чревовещателя, чувствую себя в львиных чугунных лапах пресловутым дворником. Всё-таки стаж, знаете ли — семь лет. Это Вам как институт с неоконченной аспирантурой. И ничто не может изменить моего мировосприятия. Можно возвращаться в Питер в любом состоянии и обличии, но входишь в него как в сумрачную, пропахшую керосином бытовку. Такая вот червоточина каналов, канальцев, переплетённых пальцев перекрёстков…