19 июля |
образ (эссе)
Невозможно жить в мире, в котором образ красоты формально предопределен раз и навсегда. Где всё, что хорошо и плохо, обросло догмой. Сквозь кромешный нимб такого определения пробиваются оригинальные, симпатичные рожки. Во всём, что сдаётся на вечное хранение, со временем поселяется крохотный, скользкий червячок или улитка. Красота дозревает изяществом, изящество превращается в технически грамотно исполняемое эстетство, и, в конце концов, остаётся только печальная сторона этой тайны, натянутая оболочка, символ некогда сотворённого искусства — его форма, сухая констатация факта. «И увидел Бог всё, что Он создал, и вот, хорошо весьма». Смысл этих слов потерян для нас до скончания века.
Человек есть форма. По образу и подобию. И пока он мечется, пока ищет, пока уповает и надеется — он жив. Мы просто обречены на вечное движение. Кто-то при этом делает страшные глаза и испытывает ужасные муки, подвержен страстям и болезням. Например, как Достоевский, который говорит юному Мережковскому: чтобы писать — надо страдать. Но эти страдания испытывает исключительно та часть нашего существа, которая есть форма. Именно она ищет опору в мире, в котором нет ничего определённого, ничего вечного, кроме перемен времени. Форма пытается прекратить движение мира, запереть в самоё себя, обличая его несостоятельность, не умение доделывать дела до конца, непрофессионализм, в конце-то концов. Мир есть самодеятельность — то есть, не то, что можно было бы выучить наизусть и воспринять как должное. Именно форма хоронит наши таланты, мотивируя как сохранить, цепляясь за такие понятия, как семья, долг, правда. Но не как за явления красоты, а как за принцип, в который можно глубоко спрятать и собственный страх и неспособность двигаться к единственно возможной цели — Царствию Красоты во всём, то есть Царствию Божьему. |
| Категория: контекст | Просмотров: 458 | автор: Сергей Каревский |
Поблагодарите наш проект за то, что он есть!
Не стесняйтесь!
Не стесняйтесь!
