Будем честны … Сегодня 14 июня. Ни 5-ое, ни 10-ое… и никоим образом 15-ое. Я мог бы соврать, что 10-ое, но сказать, что 15-ое — никогда. Чтобы так врать, надо быть не просто расточительным, надо быть исключительным мотом. А я жмот. Я ж-ж-ж-жук, жучара. Жолотой желец жерновый. Я дорожу временем. Не могу наврать больше того, что имею. Вот меньше — пожалуйста, не жалко. Могу соврать, какой я прекрасный артист или поэт — всё это было, было. Но чтобы мне так везло в жизни, будто никогда не приходилось врать — не совру никогда. Мама говорила: «какой же ты прекрасный артист, дрянь ты этакая». До другого вранья мне ещё расти и расти — художником, поэтом тем же, артистом, да хоть бы и Самому… Но Ему врать не стану. Пусть во вселенских масштабах моё 14 число и обозначено символически, но такова природа всего объективного — в стремлении к беспечной полноте оправдать и эту мистификацию, взять под своё накрахмаленное крыло и первородные наши грехи, и стремление к всезнанию, и прочее, прочее… Пусть я заблуждаюсь, что сегодня вообще есть то или иное число, но делаю это исключительно с точки зрения полноты… Я люблю тебя...

Мы почивали на лаврах, словно это были меха.
Бредили запахами в сырую погоду.
Мучались — под рок-н-рольные ха-ха-ха.
Предпочитая вину, опустошённую воду
греха...

Мир заполнен событиями, забит, словно чемодан по самые ручки, готовый к отъезду. Невидимый путник напихал в дорогу побольше, чего хватило бы на всякий случай. Но сделал это словно впопыхах, небрежно, желая угодить полноте своих представлений. К примеру, простые радости жизни — те, что на каждый день — оказались на самом дне. Зарыты под аффектами влажной памяти, завёрнуты в мотивы и комплексы, что обычно в темноте подхрустывают обёртками от шоколадных конфет…

Вчера в моём городе шёл дождь. Мелкий такой и не везде. Я скучно сидел на работе и писал о матрасах. Только не спрашивайте, о каких матрасах? А то я зарыдаю. Пусть даже это были хорошие матрасы, расчудесные матрасы. Может быть, самые лучшие. Но ещё глупее лить слёзы на брэнды. А вот шум дождя вполне предполагал забыть о матрасах, даже о самых лучших, и писать шум дождя. Тук-тук-тук… Нет. Это когда льёт как из ведра, тогда тук-тук-тук. А этот тихо шелестел, шептал ожиданием, обещал обнять и капнуть пару капель из пипетки за шиворот. Что за чудное лекарство! От чего же? От какой заразы? От всякой тоски, как только… закончишь писать про матрасы. Тьфу…
 
Есть такие в природе стихи, которые непременно приходят на память день в день. И как мне кажется, у поэзии немало подобных свойств, которые характеризуют её скорее как явление природы, чем как некое ассоциативно субъективное мышление, и ставят в один ряд с естественными науками. И сегодня у меня есть два примера таких стихотворений-излучений.

Человек существо стремительное. Как бы не хотелось достичь некой определённости, запечатлеть расположение чувств и мыслей, совпавших с нашим месторасположением — всё тщетно. В следующее мгновение мы находимся уже не там и наш внутренний голос складываются иначе. Повторенная про себя мысль и живёт-то по-другому. А многократно произнесённое слово вообще теряет всякий смысл. В условиях общей нам природы заложено непрерывное куда-то движение...