28 января (2015 года), накануне дня рождения Антона Павловича Чехова, во МХАТе торжественно стартовал год литературы. "Стартовал" именно потому, что нынешний президент больше таки и сильнее как спортсмен, чем литератор. Мы всё время зачем-то гонимся или кого-то догоняем. Мы живём за счёт наших побед. По-видимому, именно таким "победным" и "триумфальным" должен быть год литературы в борьбе с мировой серостью.

Три писателя, которые присутствовали на этом мероприятии, поделились своим мнением в ныне популярнейшем фейсбуке. Три писателя, которых невозможно сравнивать.

Юрий Поляков

источник: https://www.facebook.com/permalink.php?story_fbid=1533648036907423&id=100007867247650

Косяк на Камергерском

Побывал на открытии Года литературы в МХТ им. Табакова. Ну, что сказать? Обычный либеральный капустник с глумливым реверансом в сторону Кремля. Актеры за редким исключением читали из рук вон плохо. Иных хотелось убить из рогатки прямо на сцене. Подбор стихов тоже в духе московского кухонного сопротивления тоталитаризму. Если Пушкин, то, конечно, «Не дорого ценю я громкие права…» Если Лермонтов, то, разумеется, «Люблю Отчизну я, но странною любовью…» Какой же еще? Граждане, видимо, и не подозревают, что Пушкин написал «Клеветникам России», а Лермонтов «Бородино». Стихи, кстати, в нынешней исторической ситуации весьма актуальные. Правда, сам Табаков прочитал про «дороги Смоленщины» Симонова. Видимо, будет снова просить у власти на бедность.

И, конечно, никакого тебе Некрасова, Маяковского, Есенина, Шолохова, Твардовского, Рубцова, Соколова… Даже одноногого Евтушенко забыли, как Фирса. К советской же литературе отношение у организаторов капустника типичное для гормональных либералов: как к куче дерьма с редкими сапфировыми инкрустациями. Семен Кирсанов, например. Странно, что про Веру Инбер забыли! Среди озвученных со сцены нынешних поэтов между моим однокурсником Тимуром Кибировым (Запоевым) и неведомым мне Сваровским (почему не Фаберже?) оказался, конечно же, и Пригов. Из его дурашливой графомании сестра миллиардера Прохорова мастачит мирового классика, ставя уникальный эксперимент по канонизации чепухи. «Вот!» - как гениально выразилась Вера Павлова. Ее, кстати, тоже читали со сцены в отличие от Юнны Мориц. Вот.

При этом открытие Года литературы в многоплеменной нашей стране обошлось как-то без всякого упоминания о национальных литературах: не было ни Тукая, ни Кугультинова, ни Кулиева, ни Гамзатова… Вероятно, нижегородский библиофил Сеславинский, запущенный в политику еще Немцовым и рулящий Роспечатью дольше, чем Брежнев – СССР, искренне убежден, что в России живут и сочиняют только два коренных народа – русские и евреи. С явным преобладанием последних. А все татары, например, пали в битве при Калке. Ну, ладно, президент открыл мероприятие и уехал: у него дела – серьезные терки с Бараком. Но иные отцы Державы остались прилежно сидеть в почетном ряду и на все это «косячество» (точнее, вредительство) хлопали улыбчивыми очами. Интересно, они дружбу народов Российской Федерации, едва собранной после развала СССР, с помощью нобелевского эмигранта Бродского и борца с «азиатским подбрюшьем» Солженицына укреплять собираются? Если так, боюсь, следующий год литературы пройдет уже не в РФ, в МК (Московском княжестве)…

Была на этом шабаше толерантности и еще одна «фенечка»: по заднику сцены то и дело проплывали косяками фамилии отечественных писателей разных времен и достоинств. Одни покрупней, другие помельче. Одни крупным шрифтом, другие – мелким. Размеры, вероятно, с провизорской дотошностью определял чиновник по фамилии Григорьев – филолог-практик соросовской школы. Из здравствующих литераторов проплыли, конечно, Улицкая, Толстая, еще кто-то из букеровского садка. Писателей русского направления гуртом представлял один Распутин. Видимо, организаторам фамилия понравилась. И на том спасибо! Но самым крупным толстолобиком проплыл по заднику Захар Прилепин, что справедливо и заслуженно. Я без иронии. Он уникален в отечественной словесности. Он самым первым из не сидевших написал книгу о ГУЛАГе, нашем национальном достоянии, которым мы теперь вкупе с водкой и матрешками можем ответить на санкции оборзевшего Запада. За сей гражданский подвиг он единовременно стал лауреатом Большой книги и журнала «Наш современник», а это как если бы в годы Великой Отечественной войны носить на груди сразу и Железный крест, и Орден Ленина. Крупный писатель.

Борис Евсеев

источник: https://www.facebook.com/evseev.b?fref=ts

Чехов и открытие года литературы

Сегодня День рождения Чехова...

А вчера в Московском Художественном театре, который носит его имя, был открыт Год литературы. Зал был полон. Но писателей было не так уж много, всё больше - чиновники, актёры, издатели, библиотекари, пресса... Выступил Президент Путин, сказавший о том, что "мы несём ответственность перед всей цивилизацией за сохранение русской литературы". Затем начался вечер актёров МХТ: "Как слово наше отзовётся". Со сцены сильно прозвучали отрывки из "Войны и мира", фрагмент Пушкинской речи Достоевского, стихотворение Заболоцкого, кусок из Нобелевской речи Бродского... И, конечно, - Чехов! Отрывки из его "Чайки" завершили вечер. Они-то, на мой взгляд, и дали истинное, начало Году литературы. И ещё раз показали: у России - симпатичное и вполне человеческое лицо, по временам очень напоминающее прекрасное и неповторимое лицо Антона Павловича!

Захар Прилепин

источник: https://www.facebook.com/zaharprilepin/posts/891541977556791

(без заголовка)

Был приглашён на открытие года литературы в Москве, посетил данное мероприятие, в целом всё понравилось, спасибо. Есть только несколько частностей, и мы дружелюбно расскажем вам про них.

Действие проходило в МХТ, представляло собой театральную постановку: на экране возникало лицо классика — и актёры зачитывали ту или иную цитату из него.

И вот по поводу классиков у меня возникли некоторые забавные и щекотные мысли.

Сначала, естественно, был представлен весь иконостас.

Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Толстой, Достоевский, Чехов.

Блок, Гумилёв, Ахматова, Цветаева.

Читали классиков (и отлично): Любшин, Пореченков, Хабенский, Кравченко, Пегова...

Горького, Шолохова, Платонова, Алексея Толстого, Зайцева, Бунина и Шмелёва - не было. Не было. Ну и ладно, у нас настолько богатая литература, что вся не поместится в одно представление. Хотя всё-таки два Нобелевских лауреата... Чёрт знает...

Маяковского и Есенина тоже не было, но, как позже выяснилось, режиссёром действа была Марина Брусникина — женщине Ахматова и Цветаева могут оказаться ближе. Позже ещё появилась Вера Павлова на экране — наша современница, кстати, - что, наверное, как-то подвтерждает наши догадки.

Естественно, нельзя было обойтись без Солженицына. Астафьева. Шаламова (Шаламова голосом лагерной птицы прочёл, практически навзрыд, Константин Богомолов). Помимо очевидного величия этих людей, неизбежно учитывалась их, скажем так, жизнь, судьба и взгляды на советизм (В рыдающем чтении Богомолова это особенно было слышно. Судя по всему, постановщикам дали понять, что в тему ГУЛАГа особенно не стоит загребать — но умные люди возможность найдут, чтоб «дать понять»).

Вместе с тем, в целом литературный иконостас второй половины XX века показался несколько, скажем так, не полным.

Итак, следом за классиками на экране последовательно появлялись следующие.

Пастернак. Левитанский. Самойлов.

Слуцкий. Кирсанов. Трифонов.

Бродский. Володин. Довлатов. Пригов.

Бахыт Кенжеев. И увенчал это всё Феденька Сваровский, тоже наш современник.

Я даже немножко засмеялся, когда Сваровский появился на экране. Не из-за Сваровского, Бог бы с ним, а вообще из-за всего. Ребята, ну нельзя так. Это же год нашей общей литературы, что уж вы. Огромной русской литературы, не только западнической, но и консервативной. Не только антисоветской, но и «левой». Не только русской — но и имперской, разноязычной.

Да, Бродский один из любимейших моих поэтов, гений, в юности я обожал Довлатова, по сей день зачитываюсь стихами Слуцкого и Самойлова; я, наконец, вроде как уже почти добился установления двух мемориальных досок (в Пензе и в Нижнем) Анатолию Мариенгофу (его лика на экране не было, но фамилия пробегала бегущей строкой) — и вот, учитывая всё это, я говорю: так не совсем правильно, ребята.

Перед нами наглядно, несколько даже вызывающе обошлись без классиков иных, входивших в империю, народов: Искандер, Рытхэу, Айтматов... В советские времена за такие косяки мозги бы вынесли.

Заодно, сложно было не заметить, ярко и наглядно обошлись и без консервативной русской классики: без Валентина Распутина, Василия Белова, Юрия Бондарева, Василия Шукшина. Без Павла Васильева, Юрия Кузнецова, Николая Рубцова...

Ребята, это не красиво, да.

Почему Кирсанов и Левитанский, а не Борис Корнилов или Владимир Луговской? Да не почему. Как-то так совпало. Совпало, совпало и опять совпало.

Станислав Куняев, к примеру, сидел в зале. А Бахыт Кенжеев, например, находится в Канаде. Вы скажете: это не показатель. Да. Но я всё равно не думаю, что у Станислава Юрьевича меньшего заслуг перед русской литературой, чем у глубоко уважаемого Кенжеева?

Ситуацию несколько скрасило, а то и спасло то, что вышел Олег Павлович Табаков и гениально прочёл «Ты помнишь, Алёша, дороги смоленщины...» За Симонова спасибо. Спасибо хоть за Симонова.