3 июня родился Сергей Львович ПУШКИН - 3 Июня 2009

Главная » Литературный Ежедневник » 2009 » Июнь » 3 » 3 июня родился Сергей Львович ПУШКИН

06:29 3 июня родился Сергей Львович ПУШКИН
1770 — Сергей Львович ПУШКИН (— 10.07.1848), отец великого поэта. Об отце русской поэзии (в буквальном смысле!) на широкой публике говорят мало и как-то без огонька. Ну, родилось «солнце русской поэзии» в семье отставного майора — что ж из того? Гении рождаются, как и дух проносится, где хочет. Даже мать, урожденная Ганнибал, на которую был похож Александр Сергеевич обликом, заслужила у потомков куда большее сочувствие и внимание. А. Арсеньев писал: «Это был человек небольшого роста, с проворными движениями, с носиком вроде клюва попугая». Сам Александр Сергеевич пишет о своих предках по отцовской линии: «Мы ведём свой род от прусского выходца Радши или Рачи (мужа честна, говорит летописец, т. е. знатного, благородного), въехавшего в Россию во время княжения св. Александра Ярославича Невского… Имя предков моих встречается поминутно в нашей истории. В малом числе знатных родов, уцелевших от кровавых опал царя Иоанна Васильевича Грозного, историограф именует и Пушкиных. Григорий Гаврилович (ошибка: надо читать Гаврило Григорьевич) Пушкин принадлежал к числу самых замечательных лиц в эпоху самозванцев. Другой Пушкин, во время междуцарствия, начальствуя отдельным войском, один с Измайловым, по словам Карамзина, сделал честно своё дело. Четверо Пушкиных подписались под грамотой об избрании на царство Романовых, а один из них, окольничий Матвей Степанович — под соборным деянием об уничтожении местничества (что мало делает чести его характеру). При Петре Первом сын его, стольник Фёдор Матвеевич, уличён был в заговоре против государя и казнён вместе с Цыклером и Соковниным. Прадед мой, Александр Петрович, был женат на меньшой дочери графа Головина, первого андреевского кавалера. Он умер весьма молод, в припадке сумасшествия зарезав свою жену, находившуюся в родах. Единственный сын его, Лев Александрович, служил в артиллерии и в 1762 году, во время возмущения, остался верен Петру III. Он был посажен в крепость, где содержался два года. С тех пор он уже в службу не вступал, а жил в Москве и в своих деревнях. Дед мой был человек пылкий и жестокий. Первая жена его, урождённая Воейкова, умерла на соломе, заключённая им в домашнюю тюрьму за мнимую или настоящую её связь с французом, бывшим учителем его сыновей, и которого он весьма феодально повесил на чёрном дворе. Вторая жена его, урождённая Чичерина, довольно от него натерпелась. Однажды он велел ей одеться и ехать с ним куда-то в гости. Бабушка была на сносях и чувствовала себя нездоровой, но не смела отказаться. Дорогой она почувствовала муки. Дед мой велел кучеру остановиться, и она в карете разрешилась чуть ли не моим отцом. Родильницу привезли домой полумёртвую и положили на постель всю разряженную и в бриллиантах. Все это знаю я довольно тёмно. Отец мой никогда не говорил о странностях деда, старые слуги давно перемёрли». Да и общались ли они, как отец с сыном? Делились ли друг с другом интересами, мнениями, хотя бы слухами? Весёлость и образованность отца могла бы составить поддержку Александру в его непростом, жизненном пути. Сергей Львович даже блеснул как-то стихами собственного сочинения. Но, что-то помешало им и помимо неуравновешенного, раздражительного нрава Сергея Львовича. Да и сам Александр Сергеевич был не подарок в отношениях с близкими, и никак не мог стать частью ровных, семейных отношений. Сестра поэта как-то заметила в письме мужу, что в гневе: «до того он был похож на отца». Конечно, как отец он имел право взять на себя официальный надзор за сыном по ссылке в Михайловское. Но вот зачем это?.. «Отец призывает брата и повелевает ему не знаться avec ce monstre, ce fils dйnaturй [с этим чудовищем, этим выродком-сыном]… Голова моя закипела. Иду к отцу, нахожу его с матерью и высказываю всё, что имел на сердце целых три месяца… Отец мой, воспользуясь отсутствием свидетелей, выбегает и всему дому объявляет, что я его бил, хотел бить, замахнулся, мог прибить…»; «Отец говорил после: Экой дурак, в чём оправдывается! да он бы ещё осмелился меня бить!.. да как он осмелился, говоря с отцом непристойно размахивать руками?.. Да он убил отца словами!» — каламбур и только» (из письма к Жуковскому, 31 октября и 29 ноября 1824). Случались примирения: «Я люблю в нём моего врага и прощаю его, если не как отец, … то как христианин» (С. Л. Пушкин — В. Л. Пушкину, 17 октября 1826). Сам распространял сплетни о сыне: «Знаешь ты, что, когда Натали выкинула, говорили, будто это — от побоев, которые он ей нанёс?» (О. Павлищев ой, 29 октября 1834). Сходство: «Я всё-таки его сын — т. е. мнителен и хандрлив...» (Дельвигу, 4 ноября 1830). «Быстрота в переходе от одних ощущений к другим, пылкость и лёгкость характера, и острота ума, без сомнения, перешли в наследство сыну», — подмечал Бартенев. И опять Александр Сергеевич: «Жду дороговизны и скупость наследственная и благоприобретённая во мне тревожится» (Нащокину, июнь 1831). Они оба любили гулять пешком по Невскому, но их не видели гуляющих вместе. Сергею Львовичу остаётся: «…одно: молить Бога не отнять у меня памяти, чтобы я его не забыл». Сергей Львович: «Был в малолетстве записан в Измайловский полк, потом при Павле переведён в гвардейский егерский и очень тяготился несложными обязанностями гвардейского поручика. Женившись в ноябре 1796 года, он подал в отставку и стал пользоваться совершенной свободой, сперва в Петербурге, где 20 декабря 1797 года родился у него первый ребенок — дочь Ольга (впоследствии Павлищева), а потом (с 1799 года) в Москве и в подмосковном имении своей тещи, сельце Захарове. Управление домом он всецело предоставил жене, а заведование имениями — управляющим и приказчикам, которые обкрадывали его и разоряли мужиков. Сергей Львович терпеть не мог деревни, если она не походила на подгородную дачу; проживая в собственных имениях (в иные, впрочем, он никогда и не заглядывал), он проводил всё время у себя в кабинете за чтением. Дома вспыльчивый и раздражительный (когда обстоятельства принуждали его заняться детьми или хозяйством), он при гостях делался оживлённым, весёлым и внимательным. По выражению Анненкова, у него не было времени для собственных дел, так как он слишком усердно занимался чужими. Он до старости отличался пылким воображением и впечатлительностью, доходившей до смешного. Обыкновенно расточительный и небрежный в денежных делах, он временами становился мелочно расчётливым и даже жадным. Он был способен острить у смертного одра жены — зато иногда от пустяков разливался в слезах. Никому не мог он внушить страха, но зато никому не внушал и уважения; приятели любили его, а собственным детям, когда они подросли, он часто казался жалким и сам настойчиво требовал от них, чтобы они опекали его, как маленького ребёнка. Его любимая поговорка "que la volonte du ciel soit faite" вовсе не была выражением искренней веры и готовности подчиниться воле Провидения, а только фразой, которой он прикрывал свой эгоистический индифферентизм ко всему на свете». Энциклопедический Словарь Брокгауза и Ефрона (1890—1907 гг.) И так… Сергей Львович писал стихи по-русски и по-французски, интересовался литературой, был лично знаком с Николаем Карамзиным, Василием Жуковским, Петром Вяземским и другими прекрасными русскими литераторами. С сыном отношения не поддерживал, был для «своих» эгоистичным и мелочным человеком. С сыном поэтом кое-как держался прохладных отношений. Сергей Львович пережил своего великого сына, и вот как вспоминает о нём 20-летняя девушка Екатерина Ивановна Менделеева. «1870-го года 2-го Марта вечером. Читала о Пушкине М. И. Семевского. Тут было несколько подробностей о Сергее Львовиче Пушкине. Я знала в Москве этого старика. В самый год смерти Пушкина, в 1837 году я была с отцом в Москве, где отцу делали глазную операцию. Мы жили у дяди Василия Дмитриевича Корнильева, брата моей матери, на Покровке, в доме князя Трубецкого. Дядя жил хорошо, в прекрасной обстановке, у него было большое знакомство, и я встречала там некоторых литераторов, начиная с старца Дмитриева, Погодина, Фед. Ник. Глинку, Баратынского, Бороздина. У дяди были назначены по вторникам обеды, довольно парадные… Тут я увидела и отца Пушкина… Первое время, когда Пушкин был ещё жив и когда меня познакомили с Сергеем Львовичем, я раз его спросила, не ждёт ли он к себе сына из Петербурга. "Не думаю, чтобы он скоро приехал", — было ответом. А вскоре получилась и ужасная весть о его кончине. Понятно, что тогда, вероятно, всякий был занят этой грустной историей; у нас же в доме она отразилась на всём, кажется, ни о чём более не говорилось, как об этом. Дядя навещал старика и привозил от него подлинные письма к нему Жуковского, Вяземского, и всё это читалось у нас вслух. В один из вторников Фед. Ник. Глинка привёз свои стихи на смерть поэта, где часто упоминалось: "А рок его подстерегал…" Летом мы жили в Сокольниках, и опять по вторникам старик Сергей Львович ездил к нам, и иногда на мою долю приходилось занимать его… Потом к осени уже он приехал проститься, отправляясь в деревню, чтобы повидать жену и детей Александра Сергеевича. В этот раз я помню грустный случай. За день или за два дядя привёз из Москвы большой бюст А. С. Пушкина и поставил его в гостиной на тумбочку. Сергей Львович сначала не обратил на него внимания и сел, но вдруг увидел бюст, встал, подошёл к нему, обнял и зарыдал. Мы все прослезились…» Из «Журнала Екатерины Ивановны Капустиной, урождённой Менделеевой», опубликованного в 1908 году. «Издание распорядительного комитета Первого Менделеевского съезда при Русском Физико-химическом обществе». http://www.rulex.ru/01160751.htm (источник) http://www.nkj.ru/archive/articles/9844/ (источник)
Категория: ИМЕНА \| Просмотров: 2001